Я пил вино из тёмных чаш,
Где отблеск звёзд дрожал,
И каждый мой беспечный шаг
Судьбу насмешливо шатал.

Я помню каждый ход неверный,
И слово, что разило в цель.
Мой путь был тернием, безмерным,
И в сердце – вечная метель.

Я танцевал на краю бездны,
Где время — тихий враг,
Мой смех звенел, как колокол небесный,
Но в звоне был лишь слышен мрак.

Я жаждал власти, денег, славы,

И забывал про светлый путь.

Влекла меня грехов отрава,

И не давала отдохнуть.

Из чужих костей я строил трон,
Чтоб выше облаков взойти,
И каждый новый мой закон
Добродетель держал взаперти.

Я правил там, где не надо владеть,
Где тени кричат: «Не трогай, не смей!»
Но я разрывал, чтоб потом не гореть,
А пламя все ближе... и жар всё сильней.

Теперь в тиши, в пустом дворце,
Где ветер воет, как дитя,
Слышен грома раскат в далёком конце,
Я знаю — идет ко мне судья.

Идут ко мне его солдаты,
Раскопают грехов моих музеи.
И жду я час своей расплаты,
Как последний день Помпеи.

Колокольный звон. Прощальный хор.
Опускается гробница низко.
Красных лилий срывала набор.
Не думала, что час прощанья близок.
Возложила цветы, покатилась слеза
На плиты мраморной росписи.
Поп произнес: «Упокой душу, Господи..»
Не откроются больше голубые глаза.
В дому тишина. Вчерашний кофе 
Остыл. Не лезет в глотку ничего.
Сил лишь хватит выпить морфий –
Спать без тебя невозможно давно.
Фото твое висит на стене.
Смотрю, как на солнце в окно.
Только золота краску потеряло оно
В черно-белых тонах… Не греет совсем.
Вдовства непосильная ноша 
Шепотком в обществе носится:
«Муж ее умер…», «Нет ее мужа!» –
Волнение поддельное всё не окончится.
У колыбели твоей погребальной
В шелесте листьев ищу я покой.
Но тоски мучительной вой
Кровоточит жгучею раной.
Черной птицы больное хрипение
Не пересилит голос мой.
Выльется он в тихое пение:
«Спи спокойно, родной».
Жестокое решение судьбы невзлюбя, 
Что скорби большой принесло,
Не заживет больное крыло.
Вместе с тобой потеряла себя.
И в каждом моменте – смерти победа.
В мыслях о будущем – кромешная тьма.
Как трудно жить, когда в душе зима,
Когда милый окован вечностью неба.